Борис Эйфман и психологизм его балетов

"Моя цель - театр открытых эмоциональных переживаний. Создавая свою мистерию, в которой живут и действуют по моим законам герои, ты творишь свой мир с его катастрофами. Это моя собственная кардиограмма, ритм моего пульса: его взрывы, потрясения, кульминации, взлеты и падения", - признается Борис Эйфман.

Одна из самых главных отличительных черт спектаклей хореографа - умение даже при полном отходе от первоначального сюжета в тексте сохранить замысел автора. Это, например, прослеживается в его «Идиоте». Спектакль не является интерпретацией текста, узнаваемые персонажи - лишь точка отсчёта, импульс к восприятию. События из романа показаны отрывками, а хореография выстроена как внутренний монолог главного героя, его воспоминания. Реальные и фантастические образы в балете только усиливают его эмоциональную составляющую. Весь роман уместился в одноактный балет, и при этом не потерял ни грамма смысла.

^{Смотреть балет "Роден, её вечный идол"}

Эта же позиция по отношению к сюжету появляется и в другом его спектакле по Достоевскому - «Братья Карамазовы». Нет знакомого литературного сюжета, зато есть весь психологизм писателя: «пророческие идеи, боль, концентрация времени, жажда просвета». Балет наполнен символизмом. Он прослеживается и в доме, мёртвом доме Карамазовых, который венчается крестом, и в белых подсвеченных одеждах Алексея, как отсылка к образу Иисуса. Музыкальную составляющую Эйфман также продумал: здесь и Рахманинов, и Мусоргский, и Вагнер, и даже цыганские песни. В совокупности, литературный источник, хореография и музыка создают эффект «накала страстей».

^{Смотреть балет "Эффект Пигмалиона"}

Пытаясь создать необходимый эффект прямого контакта со зрителем, Эйфман очень строго подбирает артистов в свою труппу. Дело касается не только внешних данных, хотя, безусловно, его танцоры всегда высокие, с пропорциональной фигурой, но и артистизм. По заявлению самого хореографа, он десятилетиями создавал театр, в котором танцоры выражают жизнь души через пластику тела.

«В моем театре я и драматург, и режиссер. Я не просто сочиняю хореографию, а создаю цельное сценическое произведение, в котором должны быть логика и выстроенная композиция».

Ещё один немаловажный факт в работе Эйфмана - стремление к развитию. Он не боится менять уже готовые работы, привнося в единый готовый комплекс новые стили и течения. Так, «Чайковский», поставленный двадцать лет назад, серьёзно отличается от современного спектакля «Чайковский PRO et Contra». По сути, это уже совсем другая работа, наполненная экспрессивностью, но не потерявшая первоначальных смыслов.

^{Смотреть балет "Дон Жуан, или Страсти по Мольеру"}

Предметные метафоры, которые хореограф постоянно использует в своих спектаклях, не перенагружены и легко понятны любому зрителю. К примеру, «Анна Каренина». В прологе на сцене три человека - Анна, Каренин и их сын Серёжа, который играет с паровозом. Под уже другой паровоз в финале бросится запутавшаяся и отчаявшаяся женщина. Всё это попытка показать «закольцованность» жизни, игру, которая превращается в реальность и убирает игроков с поля.

^{Смотреть балет "Анна Каренина"}

«На протяжении уже многих десятилетий я занимаюсь исследованием человеческой души и мира людских страстей на балетной сцене. Все это время я совершенствую и развиваю тот уникальный художественный инструментарий, который дает мне древний и воистину магический язык – язык тела. С его помощью можно приблизиться к самым сокровенным тайнам человеческой психики».