Театр без актёра: эмансипация вещей

В сознании зрителей, да и некоторых театральных деятелей тоже, до сих пор бытует мнение, что театр не может существовать без человека. Даже если в постановке нет актёров, в ней так или иначе всё равно принимают участие люди (обыватели, дети, представители нетеатральных профессий). По такому принципу, например, строится работа Rimini Protokoll.
 
«Человек идёт через пустое пространство, пока кто-то смотрит на него - вот и всё, что нужно для совершения театрального акта». Питер Брук
 
Однако, современный театр являет собой немного иную картину. Пьеса Чехова «Вишнёвый сад» уже настолько обросла штампами, что спектакль запросто может пройти лишь при участии шкафа. И некоторые режиссёрские опыты показывают, что мебель может прекрасно разыграть любую драму.
 
В российском театре такие эксперименты также имели место быть. В 2018 году Театр взаимных действий поставил в Московском музее современного искусства «Генеральную репетицию». По сути, это выставка современного искусства, некоторые объекты которой отдалённо напоминают мебель. Экспонаты распределены так, чтобы их взаимосвязь рождала драматургию Чеховской «Чайки». Организаторы пояснили, что такая «эмансипация вещей» позволяет посмотреть на каждый предмет, как на героя произведения. Таким образом, вещь приобретает антропные черты: характер, биографию, определённую манеру поведения.

 
Концерты тоже не отстают от перфомансов, и свидетельство тому - голограммы умерших музыкантов, которые устраивают целые мировые турне. Ещё есть отдельные танцевальные представления, в которых вместо танцоров пускают видеозапись с их участием.

Первые шаги к отказу от присутствия

Идея такого «театра» не нова. Морис Метерлинк, известный бельгийский писатель, в 1890 году написал эссе «Театр андроидов». Оно, конечно, было создано из-за повального увлечения кукольным и марионеточным театром, но идеи близки к современным тенденциям. В 1993 году польский режиссёр Тадеуш Кантор выпускает эссе-манифест «театр смерти», в который вкладывает идею замены живого актёра на механический манекен.
 
Мысли не оставались только на бумаге. В 1917 году итальянец Джакомо Балла поставил пятиминутный перфоманс по Стравинскому - «Фейерверк». Главные участники постановки - свет и декорации, которыми режиссёр управлял с помощью специального пульта.
 
Зачем нужно ломать традиции и уходить от установки «перфомер - зритель»? Деструкция приводит к созиданию, а созидание открывает новые грани. В данном случае, это новые грани театра, который может вызывать новые чувства и ощущения, оставляя наблюдателя без актёра-человека.

Хайнер Гёббельс "Вещь Штифтера"

Один из самых удивительных примеров театра без людей - «Вещь Штифтера» Хайнера Гёббельса. В своём эссе «Эстетика отсутствия» немецкий режиссёр и композитор объясняет, почему отсутствие чего-то может быть лучше присутствия. Так, исчезнувший харизматичный актёр оставляет после себя не пустое ненужное пространство, а перфомативную зону, которая существует и действует сама по себе.
 
Проект «Вещь Штифтера» существует в двух вариантах: в первом зрители занимают места, как на обычном представлении, в другом - они вольны ходить вокруг движущейся инсталляции. На небольшой площади установлены три бассейна с водой, сбоку от них три огромные ёмкости с водой, а сразу за бассейнами - конструкция из пяти выпотрошенных пианино, камней, деревьев на фоне металлического листа. Весь этот модуль движется на рельсах, оборудованных  по бокам от бассейнов.
 
Естественно, никакого сюжета в этом спектакле, который длится почти 80 минут, нет. Хотя в основе его лежит комментарий философа Мартина Хайдеггера на рассказ австрийского писателя Адальберта Штифтера Eisgeschichte. Последний славился своей маниакальной детализированностью в описании природы, потому выбор Гёббельса и пал на эти материалы. Вообще, режиссёр представляет ландшафтный тип театра, в котором несколько независимых элементов существуют на равных правах, а их совокупность становится для зрителя цельным ландшафтом.

Динамика в подобном перфомансе отдана не только движущейся конструкции, но и искусной работе со светом, и неожиданной химической реакции на воде в конце представления. Стоит упомянуть и музыкальное сопровождение: записи племенных заклинаний из Папуа-Новой Гвинеи, атифональное пение колумбийских индейцев, отрывки из радиоинтервью с этнологом Клодом Леви-Строссом и афроамериканским исламских лидером за права чернокожих Малькомом Икс, аудиозапись читающего отрывки «Нова Экспресс» писателя Уильяма Берроуза.
 
«Только отсутствие актёра создаёт пустоту, в которой эта свобода и это удовольствие могут быть возможны. И аудитория часто делится со мной этим облегчением: «Наконец-то на сцене нет никого, кто говорит, что мне думать».  Хайнер Гёббельс

Rimini Protokoll Remote X

Подобные опыты с отсутствием актёров предпринимает и швейцарская театральная труппа Rimini Protokoll. Самый известный её проект - Remote X - делает из зрителей участников. Каждому выдаются проводные наушники, подключенные к FM-ресиверу. Группа должна пройти определённую геолокацию примерно за 1,5 часа, выполняя указания, которые поступают через наушники. Голос в наушниках синтезированный, участие людей-организаторов сведено к минимуму.
 
Так как этот проект посвящён жизни и смерти, памяти и самоопределению в городской среде, то начинается он с кладбища. Люди находят могилу, рассматривают её, строят догадки, кем был человек при жизни. В разных городах (а проект запросто может быть запущен в любом городе в любой стране мира) участники ходят пешком, ездят на общественном транспорте, заходят в супермаркет, делают зарядку, отдыхают в церкви, аплодируют проходящим мимо людям.
 
Заканчивается их урбанистический поход на крыше жилого дома. Там уже заранее проведены трубы, которые в нужный момент начинают выпускать пар, погружая участников в сплошной белый дым. Remote X запускали и в России: в Москве, Санкт-Петербурге и Перми.
 
Подобные представления, в которых полностью устранено участие актёров, есть и у знаменитого итальянского режиссёра Ромео Кастеллуччи («Весна священная»), у бельгийца Криса Вердонка («H, an accident», «Dancer #1»), американки Анни Дорсен («Hello Hi There»). Все эти представления - не просто эксперименты новаторов, нацеленные на узкую аудиторию, но полноценные масштабные постановки, которые получили немало премий на международных фестивалях.